Европейская энергетика превратилась в заложника климатической политики, отметил в комментарии для ФБА «Экономика сегодня» заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов.

В ФРГ возник кризис энергоперехода

Издание Frankfurter Allgemeine Zeitung привело мнение директора аналитического центра Agora по энергопереходу. Для того, чтобы Германия смогла ускорить темпы отказа от ископаемого топлива, требуются дополнительные ежегодные вложения в размере 30 млрд евро.

Германия, согласно программным документам, должна отказаться от угля к 2038 году, но партия «Зеленые», которая претендует на вхождение в состав Правительства ФРГ, после сентябрьских выборов в бундестаг потребует сдвинуть лимиты на 2030 год.

У ФРГ есть проблемы: в 2022 году произойдет отказ от атомной генерации, а возобновляемые источники энергии (ВИЭ) нестабильны и при современном уровне развития событий не смогут заменить уголь в энергобалансе.

Однако есть объективный фактор – увеличение налогообложения на CO2, что сделает угольную генерацию невыгодной ФРГ задолго до 2038 года. Однако в Agora считают, что к этому моменту у немцев должна быть альтернатива, в противном случае в стране возникнет энергокризис.

Без создания новой генерации нельзя перестать использовать уголь. Федеральное сетевое агентство (Bundesnetzwerk) в случае дефицита электричества откажется от закрытия угольных ТЭЦ, и это ставит под вопрос перспективы энергоперехода в ФРГ и Европе.

Альтернативой является усиленное строительство водородно-газовых электростанций и новых ВИЭ (ветряков и солнечных батарей), но для этого надо найти дополнительное финансирование в создание новой инфраструктуры стоимостью в десятки миллиардов евро в год.

Кризис ВИЭ создал энергетические проблемы Европе

«Восхитительно, что в ФРГ начинают прозревать. Эта страна на протяжении 12 лет совершала странные телодвижения в энергетической сфере, которые компенсировались только могучей экономикой страны и большими возможностями по перераспределению энергопотоков внутри Европы, благодаря чему появились многочисленные ветряки и солнечные батареи», — констатирует Фролов.

Были построены различные энергетические интерконнекторы, которые соединили Германию с Норвегией и другими государствами.

«Берлин принял водородную стратегию, в рамках которой ФРГ будет тратить 20 ТВт·час генерации ВИЭ для производства 14 ТВт·час «зеленого» водорода. Только уже в январе 2017 года Германия столкнулась с последствиями решений по ВИЭ и зеленой энергетике, когда ветер перестал дуть, а солнышко скрылось за тучами», — резюмирует Фролов.

Генерация ВИЭ в 2017 году сократилась на 90%, что привело к дефициту электроэнергии в ФРГ. Риски сохраняются^ на саммите «Крымской платформы» министр энергетики Германии Петер Альтмайер сообщил, что доля ВИЭ в электрогенерации страны – свыше 40%.

От атомной энергии Берлин отказывается, газ политически неблагонадежен, в результате для компенсации дефектов ВИЭ остается уголь.

«Летом 2018 года Союз промышленников ФРГ заявил правительству, что дальше так жить нельзя и что нужно увеличить запас электрогенерации как минимум в два раза за счет газовых мощностей, способных в любой момент увеличить выработку», – заключает Фролов.

Зимой 2021-го в ФРГ повторилась история 2017 года, но в меньших масштабах благодаря созданию газовых резервов и готовности ФРГ к такому развитию событий. В частности, была задействована угольная генерация, которая в 2021 году переживает ренессанс.

«Производство электроэнергии на ветровых электростанциях зимой 2021 года было на треть ниже, чем годом ранее. Практика ФРГ показала, что опора на ВИЭ означает отдачу национальной энергетики в руки стихии. Как она себя поведет, вот так вы и будете жить с опорой на ВИЭ, ведь наличие электричества зависит от солнца и ветра, но немцы стараются минимизировать риски», – констатирует Фролов.

В ФРГ и странах ЕС строятся крупные накопители энергии, такие же проекты реализуются в США и Австралии. Все это ориентировано на ВИЭ, а вторым компонентом снижения рисков в альтернативной энергетике выступает водородное топливо.

«Водород предлагают производить в том числе и из морской воды, что с точки зрения химии является забавной вещью. Технически это возможно, но себестоимость производства благодаря морской воде резко увеличивается», – резюмирует Фролов.

Водородное топливо в энергетической стратегии ЕС и ФРГ является дополнительной конструкцией в концепции безуглеродной энергетики, но она дает сбои из-за того, что технология не отработана, и это требует больших денег.

Кроме роста цен на электроэнергию, энергопереход заставляет увеличивать капиталовложения. Для того чтобы Евросоюз шел по данному пути, он должен все больше и больше тратить на ВИЭ, поэтому прибавка в 30 млрд в год – это не предел.

«Сейчас в Евросоюзе ведется борьба за признание атомной энергии безуглеродной. С точки зрения физики это абсурд, поскольку мирный атом не дает углеродных выбросов, но дело упирается в нормативные акты. И на фоне этих чудес случилось возрождение угольной генерации после того, как резко подорожал газ, а выработка ВИЭ снизилась по сравнению с 2020 годом», – заключает Фролов.

В европейской энергетике возникли структурные проблемы, которые ставят под вопрос энергопереход и даже отказ от угля.